16 сентября 1812 года территория современной Балашихи была оккупирована наполеоновскими войсками.
16 сентября 1812 года территория современной Балашихи была оккупирована наполеоновскими войсками. Это даже были не французы - немцы, испанцы, вюртембержцы, поляки из отряда дивизионного генерала графа Мишеля Клапареда. В тот день они миновали Горенки, Леоново, прошли по мосту через реку Пехорку и сделали привал на пути в уездный Богородск - в селе Пехра-Яковлевское.
Оккупанты причинили огромный ущерб усадьбам, ныне находящимся на территории городского округа Балашиха. Особенно нагло враги хозяйничали в Горенках. О тех событиях подробно писала М.А.Коноплина в воспоминаниях под названием «Французы в Горенках» в книге Т.Толычева «Рассказы очевидцев о двенадцатом годе», увидевшей свет в 1872 году. Барышне в 1812 году было 14 лет, и она изложила свои воспоминания о грабежах французских солдат в Горенках.
В те годы Горенки славились на всю Россию своим ботаническим садом. В конце 18-го века здесь, на территории 750 гектаров, разбили декоративный парк в английском пейзажном стиле, возвели оранжереи и трехэтажный дворец, где хранились колоссальная библиотека, коллекции семян и гербарий.
Коллекции создавали профессионалы. Главные из них – директор аптекарского огорода в Москве Ф.-Х.Стефан, выпускник университетов Кенигсберга и Лейпцига И.И.Редовский и Ф.Б.Фишер, доктор медицины из Халле, впоследствии – директор Императорского ботанического сада. По данным каталога 1812 г., в Горенках находилось до 7 тысяч видов растений, многие из них были настоящими раритетами. Не менее ценным считался гербарий Горенок, число видов в котором достигало 10 тысяч.
После того как захватчики нагрянули в усадьбу, известные на всю страну сады и дендрологический парк в Горенках были вытоптаны и разорены. А вот теплицы и оранжереи по большей части сохранились. Хотя, как пишет Юрий Тынянов в книге «Пушкин», владелец Горенок граф Разумовский осенью 1812 года находился в жесточайшей хандре и гневе: «Нынче он получил известие от своего ученого садовника Стевена, сын коего, по его рекомендации, воспитывался в лицее: вюртембержцы из Наполеоновых войск налетели на Горенки и ограбили дочиста. Садовода угнетало, что сделали это не безбожные французы, а именно вюртембержцы. Как бы то ни было, все в Горенках было перебито, разрушено и вытоптано, и только выкуп, предложенный садоводом, заставил победителей покинуть сады».
А вот тайный советник и статс-секретарь Государственного совета Алексей Николаевич Оленин в своих записках «Собрание разных происшествий, бывших в нынешней войне с французами и кампании со вступления их в пределы Российские, то есть с июня 1812 по декабрь того же года» рассказал о том, как оккупанты расправлялись с русскими патриотами. Он пишет про трагическую гибель старост села Горенки от рук французов: «Содрание кожи с некоторых старост за то, что защищались; между прочих у гр. А.К.Разумовского».
Главный дом усадьбы был разорен. Мародёры разрушили и горенскую церковь, впоследствии так и не восстановленную. После войны владелец усадьбы граф Разумовский отказался от реконструкции Горенок и перенес свою подмосковную ближе по Владимирке в Москве, в соседнее село Перово.
Отечественная война 1812 года коснулась и Никольско-Архангельского. Здесь от рук захватчиков сгорел так называемый «Розовый дом» владельца усадьбы князя Ю.В.Долгорукова.
Не лучшая участь ждала и Пехра-Яковлевское. В течение последующих двух недель с момента занятия усадьбы неприятелем в ней случился пожар. Но она пострадала всё же меньше, чем Горенки, и после окончания войны была полностью восстановлена.
Осенью 1812 года пожар охватил Щитниково – ныне квартал городского округа Балашиха на Щёлковском шоссе. Всего сгорело 48 крестьянских изб. Погорельцы нашли временный приют в соседних владениях князя Трубецкого – в Гольянове, Лукине и Абрамцеве. Как пишет историк А.В.Бугров, страшное бедствие списывали на французских мародеров, грабивших окрестные усадьбы и деревни в поисках продовольствия.
Уже после войны, в 1813 году, владелец местных земель князь Иван Николаевич Трубецкой подал «Объявление» московскому уездному предводителю дворянства, и в нем описал ущерб, причиненный имениям. Отчего «от разграбления осталось у самого малого числа у целых семейств по одной лошади и по одной рогатой скотине, а у большей части и сего малейшего количества нет». Трубецкой был вынужден просить московского уездного предводителя дворянства о ссуде на поправку дел имения. Как пишет А.В.Бугров, «Трубецкие, привыкшие жить небезбедно, были весьма озабочены тем, что за 1812 г. крестьяне не заплатили и третью долю оброка».
А вот что вспоминал о тех днях протоиерей Иван Стефанович. Он совершал 14 сентября службу в московском Успенском соборе, когда в него ворвались французы. Те сорвали с батюшки ризы и отрубили палашом ухо. Придя в себя, святой отец решил бежать и отправился с семьей по Владимирке в село Бисерово Богородского уезда, где у жены жили родственники.
- Я надеялся, что здесь с любезной мне семьей буду препровождать время покойно, но сверх нашего чаяния совсем противное случилось, - вспоминал он. - Враги, как бы вслед за мной, целой дивизией со всеми военными орудиями вошли в Старую Купавну, которая от нашего жилища отстояла не более трех верст. Французы, решив перезимовать в Старой Купавне, начали делать всюду по окрестностям разъезды для добычи провианта и фуража. Страх от сих беспокойных и опасных соседей принудил нас из селения Бисерово перебраться в леса, которые были непроходимы, и в которые французы вступать очень опасались. В этих лесах мы ждали, претерпевая частью голод, частью холод до того времени, как неприятель, оставив Бисерово, выступил из Купавны в Москву.
Добрались захватчики и до усадьбы Троицкое-Кайнарджи, украшением которой был «потешный» деревянный дворец в восточном стиле с зубчатыми башнями, где в своё время несколько дней гостила Екатерина Великая. Вокруг него в парке были устроены позиции для показательного сражения.
Дворец изображал турецкую крепость. Этот самый «потешный дворец» и был разграблен и сожжен французами в сентябре 1812 года.
Пострадали и соседние с Балашихой деревни и сёла. Вот что писал после окончания боевых действий приказчик имения Гребнево (Щёлковский район) Иван Саламатов владельцу села князю А.М.Голицыну: «Церковь же нашу всю разбили и въезжают прямо на лошадях в нее, престол и жертвенник сбиты, а образа разбросаны. К нещастию нашему и в селе Гребневе остается нам очень мало убежища, потому что французы из Москвы за грабежом наезжают человек ста… А с другой стороны, по Владимирской дороге, уже заняли и Лосиную казенную фабрику (ныне город Лосино-Петровский) верстах в десяти отстоящую от Гребнева, но нам разграбленным укрытца более некуда».
И подобное творилось по всей округе. Подумайте только – в Богородском уезде неприятель спалил дотла 267 домов! Вот тогда и повалил местный люд в партизаны.
... По приказу Наполеона 19 октября армия из Москвы двинулась по старой Калужской дороге. А уже 23 октября Владимирское ополчение под начальством князя Голицына из Покрова через Богородск, разорённые, но непокорённые Пехра-Яковлевское и Горенки, прибыло в Москву. Так завершилось французское нашествие.
Оккупанты причинили огромный ущерб усадьбам, ныне находящимся на территории городского округа Балашиха. Особенно нагло враги хозяйничали в Горенках. О тех событиях подробно писала М.А.Коноплина в воспоминаниях под названием «Французы в Горенках» в книге Т.Толычева «Рассказы очевидцев о двенадцатом годе», увидевшей свет в 1872 году. Барышне в 1812 году было 14 лет, и она изложила свои воспоминания о грабежах французских солдат в Горенках.
В те годы Горенки славились на всю Россию своим ботаническим садом. В конце 18-го века здесь, на территории 750 гектаров, разбили декоративный парк в английском пейзажном стиле, возвели оранжереи и трехэтажный дворец, где хранились колоссальная библиотека, коллекции семян и гербарий.
Коллекции создавали профессионалы. Главные из них – директор аптекарского огорода в Москве Ф.-Х.Стефан, выпускник университетов Кенигсберга и Лейпцига И.И.Редовский и Ф.Б.Фишер, доктор медицины из Халле, впоследствии – директор Императорского ботанического сада. По данным каталога 1812 г., в Горенках находилось до 7 тысяч видов растений, многие из них были настоящими раритетами. Не менее ценным считался гербарий Горенок, число видов в котором достигало 10 тысяч.
После того как захватчики нагрянули в усадьбу, известные на всю страну сады и дендрологический парк в Горенках были вытоптаны и разорены. А вот теплицы и оранжереи по большей части сохранились. Хотя, как пишет Юрий Тынянов в книге «Пушкин», владелец Горенок граф Разумовский осенью 1812 года находился в жесточайшей хандре и гневе: «Нынче он получил известие от своего ученого садовника Стевена, сын коего, по его рекомендации, воспитывался в лицее: вюртембержцы из Наполеоновых войск налетели на Горенки и ограбили дочиста. Садовода угнетало, что сделали это не безбожные французы, а именно вюртембержцы. Как бы то ни было, все в Горенках было перебито, разрушено и вытоптано, и только выкуп, предложенный садоводом, заставил победителей покинуть сады».
А вот тайный советник и статс-секретарь Государственного совета Алексей Николаевич Оленин в своих записках «Собрание разных происшествий, бывших в нынешней войне с французами и кампании со вступления их в пределы Российские, то есть с июня 1812 по декабрь того же года» рассказал о том, как оккупанты расправлялись с русскими патриотами. Он пишет про трагическую гибель старост села Горенки от рук французов: «Содрание кожи с некоторых старост за то, что защищались; между прочих у гр. А.К.Разумовского».
Главный дом усадьбы был разорен. Мародёры разрушили и горенскую церковь, впоследствии так и не восстановленную. После войны владелец усадьбы граф Разумовский отказался от реконструкции Горенок и перенес свою подмосковную ближе по Владимирке в Москве, в соседнее село Перово.
Отечественная война 1812 года коснулась и Никольско-Архангельского. Здесь от рук захватчиков сгорел так называемый «Розовый дом» владельца усадьбы князя Ю.В.Долгорукова.
Не лучшая участь ждала и Пехра-Яковлевское. В течение последующих двух недель с момента занятия усадьбы неприятелем в ней случился пожар. Но она пострадала всё же меньше, чем Горенки, и после окончания войны была полностью восстановлена.
Осенью 1812 года пожар охватил Щитниково – ныне квартал городского округа Балашиха на Щёлковском шоссе. Всего сгорело 48 крестьянских изб. Погорельцы нашли временный приют в соседних владениях князя Трубецкого – в Гольянове, Лукине и Абрамцеве. Как пишет историк А.В.Бугров, страшное бедствие списывали на французских мародеров, грабивших окрестные усадьбы и деревни в поисках продовольствия.
Уже после войны, в 1813 году, владелец местных земель князь Иван Николаевич Трубецкой подал «Объявление» московскому уездному предводителю дворянства, и в нем описал ущерб, причиненный имениям. Отчего «от разграбления осталось у самого малого числа у целых семейств по одной лошади и по одной рогатой скотине, а у большей части и сего малейшего количества нет». Трубецкой был вынужден просить московского уездного предводителя дворянства о ссуде на поправку дел имения. Как пишет А.В.Бугров, «Трубецкие, привыкшие жить небезбедно, были весьма озабочены тем, что за 1812 г. крестьяне не заплатили и третью долю оброка».
А вот что вспоминал о тех днях протоиерей Иван Стефанович. Он совершал 14 сентября службу в московском Успенском соборе, когда в него ворвались французы. Те сорвали с батюшки ризы и отрубили палашом ухо. Придя в себя, святой отец решил бежать и отправился с семьей по Владимирке в село Бисерово Богородского уезда, где у жены жили родственники.
- Я надеялся, что здесь с любезной мне семьей буду препровождать время покойно, но сверх нашего чаяния совсем противное случилось, - вспоминал он. - Враги, как бы вслед за мной, целой дивизией со всеми военными орудиями вошли в Старую Купавну, которая от нашего жилища отстояла не более трех верст. Французы, решив перезимовать в Старой Купавне, начали делать всюду по окрестностям разъезды для добычи провианта и фуража. Страх от сих беспокойных и опасных соседей принудил нас из селения Бисерово перебраться в леса, которые были непроходимы, и в которые французы вступать очень опасались. В этих лесах мы ждали, претерпевая частью голод, частью холод до того времени, как неприятель, оставив Бисерово, выступил из Купавны в Москву.
Добрались захватчики и до усадьбы Троицкое-Кайнарджи, украшением которой был «потешный» деревянный дворец в восточном стиле с зубчатыми башнями, где в своё время несколько дней гостила Екатерина Великая. Вокруг него в парке были устроены позиции для показательного сражения.
Дворец изображал турецкую крепость. Этот самый «потешный дворец» и был разграблен и сожжен французами в сентябре 1812 года.
Пострадали и соседние с Балашихой деревни и сёла. Вот что писал после окончания боевых действий приказчик имения Гребнево (Щёлковский район) Иван Саламатов владельцу села князю А.М.Голицыну: «Церковь же нашу всю разбили и въезжают прямо на лошадях в нее, престол и жертвенник сбиты, а образа разбросаны. К нещастию нашему и в селе Гребневе остается нам очень мало убежища, потому что французы из Москвы за грабежом наезжают человек ста… А с другой стороны, по Владимирской дороге, уже заняли и Лосиную казенную фабрику (ныне город Лосино-Петровский) верстах в десяти отстоящую от Гребнева, но нам разграбленным укрытца более некуда».
И подобное творилось по всей округе. Подумайте только – в Богородском уезде неприятель спалил дотла 267 домов! Вот тогда и повалил местный люд в партизаны.
... По приказу Наполеона 19 октября армия из Москвы двинулась по старой Калужской дороге. А уже 23 октября Владимирское ополчение под начальством князя Голицына из Покрова через Богородск, разорённые, но непокорённые Пехра-Яковлевское и Горенки, прибыло в Москву. Так завершилось французское нашествие.